Интервью с Верой Хан — руководителем Клубного дома «Ласточкино гнездо» (Мюнхен)
Ведущий: Борис Грицюк
В беседе участвовали также члены Клубного дома: Барбара В., Антони Х., Юрий Б., Герберт Р. и Франк Р. (кухонная группа), Петра Н. и Ганс Б. (офисная группа), Адриан Н. и Петер М. (компьютерная группа)
Б.Г.: Первые комфортные шаги в занятость, а также позитивный опыт в дружном коллективе после порой многолетнего психиатрического лечения… Правильно ли я сформулировал основную цель или метод Вашего клубного дома, г-жа Хан?
Вера Хан: Да, все верно.
Б.Г.: А что это за фраза «низкопороговое учреждение», которую можно встретить на Вашем сайте?
Вера Хан: «Низкопороговое» означает, что сюда можно прийти без направления или справки врача, без необходимости подавать в учреждения заявку на покрытие расходов. Любой, кто заинтересован к нам прийти, может приходить. Так что очень даже «низкопорогово», без всяких барьеров. А вот в социально-психиатрическом центре это происходит по-другому. Там проводят реабилитацию, на которую вначале нужно подать заявку со многими подтверждающими документами. И лишь потом уполномоченная финансовая инстанция (в данном случае Управление округом Верхняя Бавария) утверждает мероприятие. У нас же безбумажный процесс — это и означает «низкопороговое»!
Б.Г.: Просто и быстро…
Вера Хан: Просто и быстро. И без всяких премудростей!
Б.Г.: Никак не связано со способностями людей…
Вера Хан: Нет.
Б.Г.: Тем не менее, Ваши услуги распространяются — опять же формулировка с сайта — на «опытных в психиатрии людей, проживающих в Мюнхене»! Насколько «опытных»?
Вера Хан: Ах, вот оно что! Это всего лишь новейшее выражение. Больше не говорят «психически ограниченные» или «психически больные» люди, а говорят «получившие личный опыт психиатрии». Каждый из них хотя бы раз с этим столкнулся.
Б.Г.: Короче, новая терминология и не более того.
Вера Хан: Точно.
Б.Г.: И каждый член клубного дома непременно должен иметь подобный опыт?
Вера Хан: Не каждый должен пройти через клинику, но любой из приходящих к нам имеет психическую болезнь или расстройство.
Б.Г.: Правда ли, что Ваши люди могут даже находясь в клинике посещать клубный дом?
Вера Хан: Да. Однажды став членом клубного дома, человек остается им на всю жизнь…
Б.Г.: Навсегда?
Вера Хан: Навсегда. И без ограничений!
Б.Г.: Как одна семья…
Вера Хан: Вот именно — как одна семья! Эта принадлежность постоянна. И если кто-то говорит, что уходит, больше ничего не хочет про нас знать — мы отвечаем о’кей. И когда через три года он возвращается, говорит, что снова хочет приходить — тогда тоже все в порядке. Это и есть «без ограничений». Есть члены, которые так или иначе вновь испытывают кризисные состояния, оказываются в больнице на определенное время. Мы следим за тем, чтобы сохранялся контакт, посещаем их, звоним, чтобы они знали, что они по-прежнему в нашей команде, мы заботимся о них. И они могут в любое время приходить снова.
Б.Г.: А если кризис случается прямо здесь?
Вера Хан: До определенной степени кризисы можно предупредить и здесь — внимательным отношением к тем, кому в данный момент не очень хорошо. Словами «давай, сбавь немного темп!», или «видимо сегодня тебе не по себе, наверное лучше пойти домой…», или «когда ты был последний раз у врача?», или «давно ли принимал свое лекарство?». Но если кризис прогрессирует за определенные рамки, так что обществу в целом становится трудно выносить ситуацию, тогда уговаривают обратиться в клинику.
Б.Г.: Для таких задач требуются достаточно подготовленные сотрудники…
Вера Хан: Да, сотрудники… мы являемся собственно чисто женским коллективом, исключая одного проходящего у нас альтернативную гражданскую службу. Все мои коллеги — социальные педагоги.
Б.Г.: А мужчины… Мужчины не столь терпеливы?
Вера Хан: Не так-то много мужчин изучают социальную педагогику. Прежде всего, из-за низкой оплаты труда, да и профессия не слишком респектабельна. Социальные педагоги зарабатывают не столь хорошо, как врачи. Этому обучаются преимущественно женщины, возможно социальная работа им больше по душе. Я вот изучала педагогику.
Б.Г.: Почему именно «клубный дом»? Отчего сегодня больше недостаточно целой системы психиатрии с ее клиниками, исследовательскими институтами, дневными стационарами и т.д.? Да и сам клубный дом с лечением никак не связан…
Вера Хан: Нет, не связан. Клубный дом является особой формой дневного стационара. Сама модель возникла в Америке — в 1948 году в Нью-Йорке. Там не было еще никаких учреждений дневного пребывания. Все началось с группы самопомощи выписавшихся из клиники пациентов, решивших объединиться и основать клуб, пожелавших взаимно помогать друг другу, чтобы снова вернуться к полноценной жизни. Найти жилье, найти работу, получить поддержку от государства и т.д. В результате появился Фонтан-Хаус в Нью-Йорке. Потом это распространилось по Америке и в середине 70-х пришло в Европу. Вначале в Польшу, Голландию, Данию и Швецию, а в середине 80-х в Германию.
Б.Г.: Получила ли это модель серьезное признание со стороны психиатрических служб Мюнхена?
Вера Хан: Да, конечно. В больницу следует обращаться лишь в случае необходимости, острого приступа. И если потом состояние снова улучшается, а человеку тем не менее еще что-то нужно, тогда-то и востребованы такие учреждения, как клубные дома или дневные стационары. Важным моментом являются деньги. Клиники разумеется дороже. Врачи зарабатывают лучше и на протяжении 24 часов в сутки там кто-то есть. Один день в клубном доме намного дешевле одного дня в больнице. Кроме того, после клиники должно пройти некоторое время, пока пациент сможет вновь интегрироваться в свое социальное окружение.
Б.Г.: Иначе говоря, когда рецидив позади, в игру вступаете Вы.
Вера Хан: Совершенно верно.
Б.Г.: Мы с Вами как-то побывали в дневном стационаре в Ландсхуте, но это не клубный дом. В чем разница?
Вера Хан: В клубном доме существует членство. В противоположность к «просто посетителю» это означает обладание обязательным статусом, большую принадлежность. К примеру, говорят: «буду приходить три раза в неделю и работать за стойкой». Тогда остальные также полагаются на то, что, скажем, Франк обслуживает буфет в понедельник, среду и пятницу. В дневном стационаре часто бывает так, что люди не могут или не хотят определяться. Они — посетители, которые «приходят» или «не приходят», это не так обязательно.
Очень важный аспект клубного дома (и его отличие от дневного стационара) состоит в том, что в основу положен ориентированный на работу день. Клубный дом функционирует только благодаря сотрудничеству своих членов. Но на добровольных началах — каждый вправе решать сам, как много он или она желает работать. Через принятие на себя различных заданий возникает определенное обязательство. И каждый возлагает на себя также ответственность за свои задачи или сферу деятельности.
Следующим отличием от дневного стационара является участие членов в управлении клубным домом. У нас тут весьма основательные демократические структуры. В дневных стационарах, как правило, сотрудники говорят, что и как должно делаться, а посетители соглашаются «да, о’кей»… или же «нет». В клубном доме люди собираются и сообща обсуждают, что следует делать. И нет, к примеру, никаких собраний сотрудников, где представлены одни лишь сотрудники. В команде или на любом заседании всегда присутствуют также и члены.
Б.Г.: Юрий, можно задать Вам вопрос? Какие решения принимаете, к примеру, Вы как член Клубного дома «Ласточкино гнездо»?
Юрий Б.: Каждый вторник проводится встреча членов, где мы планируем, решаем много наших вопросов, согласовываем. Я свободен в высказывании своего мнения, в выборе друзей, работы, досуга или обеденного меню. К тому же я член редакции «Европейской газеты» и здесь располагаются две моих с Гансом выставки картин.
Вера Хан: А вчера мы обсуждали, например, что с июля у нас никто не курит. Пока у нас осталась еще одна комната для курения.
Ганс Б.: Разрядка посредством курения имеет краткосрочный эффект и протекает через мозг. В результате получают остаточное вещество и зависимость и потом при стрессе постоянно хватаются за сигарету.
Б.Г.: Стало быть, плохие привычки живут тут не долго. Подходит ли Ваше предложение, г-жа Хан, также и бывшим преступникам?
Вера Хан: В клубном доме есть некоторые члены, имевшие судимость. Всегда следует учитывать обстоятельства. Если кто-то в прошлом был чересчур склонен к насилию или охотно прибегает к этому и сегодня, то это возможно проблематично. А если кто-то раз украл или растратил деньги — тогда все в порядке.
Б.Г.: «Демократия в психиатрии» — звучит весьма современно. А как это на самом деле, на практике?
Вера Хан: Для меня одним из принципиальных моментов является то, что мы не говорим члену клубного дома: «ты должен делать это, это… и это!»
Б.Г.: Другими словами, полное самоопределение…
Вера Хан: Да, самоопределение. С самого начала мы пытаемся знакомиться с членами без всяких там актов или заключений врача. Мы говорим с каждым и узнаем его, просто слушая, что он нам рассказывает. И затем мы сотрудничаем друг с другом. Поскольку это добровольно, для многих членов так гораздо легче.
Б.Г.: А что думают о модели клубного дома присутствующие дамы? Как Вам здесь нравится?
Петра Н.: Люди… тут я могу понимать людей. Дома у меня нет семьи, сюда же я с радостью прихожу каждый день.
Барбара В.: Я тоже одна. Люди здесь очень приятные. Также здорово иметь возможность тут работать, предлагать свои услуги, получать признание. Я помогаю на кухне и по четвергам стою за стойкой. Это мне на пользу.
Б.Г.: Бесплатное и неограниченное членство… В данной сфере это должно быть чертовски дорого! Кто Ваши основные спонсоры: государство? частный сектор? или международные фонды?
Вера Хан: Нет, Округ Верхняя Бавария является нашим главным спонсором и финансирует, собственно, всю организацию.
Б.Г.: Не город Мюнхен?
Вера Хан: Нет, не город Мюнхен. Округ Верхняя Бавария ответственен за психиатрию, причем как за клиники, так и за амбулаторные службы — дневные стационары и клубные дома… Иногда мы получаем немного еще от одного международного фонда, но это по минимуму.
Б.Г.: Между тем в перечне услуг клубного дома «Ласточкино гнездо» значится помощь во временном трудоустройстве на основном рабочем рынке. Насколько тесно с Вами сотрудничают предприятия?
Вера Хан: С этим теперь гораздо лучше. Буквально сегодня был разговор — с 1 августа Ганс приступает к работе в нашем Паритетном благотворительном союзе. 10 часов в неделю: расставлять и после мероприятий убирать напитки в конференцзалах, сортировать почту, наклеивать марки…
Ганс Б.: …и получать письма. Эта работа требует постоянной надежности, пунктуальности, дисциплины, что является критерием для нас — психически больных или людей, вошедших в иную жизненную фазу. Благодаря медикаментам и прочим средствам мы в состоянии вновь обеспечить эти стандарты услуг.
Б.Г.: Не тяжело ли это для Вас лично?
Ганс Б.: Вначале пришлось трудновато, но теперь новые медикаменты действуют очень хорошо. Я лучше засыпаю и могу структурировать свой день гораздо дольше. И вообще, что касается сна, мои привычки так изменились, что я на ногах уже с шести часов утра. Сегодня вот даже с четырех… поскольку был очень возбужден предстоящим разговором о работе.
Вера Хан: Свою самую первую работу мы получили здесь, у владельца нашего дома: уборка лестничных клеток и двора, особенно зимой от снега — этим мы занимаемся уже лет пятнадцать или шестнадцать, с тех пор как сюда въехали. И это тоже работа, которая всегда должна выполняться. И если кто-то не может, его заменяет другой. Раньше у нас было много подобных работ по уборке в городе и пару лет все шло чудесно. А затем практически не осталось членов клубного дома, которым такого рода нагрузка была бы по силам, так как уборка — физический труд довольно таки не из легких. Тогда решили о′кей, ищем работу в бюро. И действительно нашли потрясающую работу в большом американском банке «The State Street Bank». Начиная с 2003 года там работает уже четвертый из нас. Как правило, работники сменяются каждые девять месяцев или чуть более того. Для того, кто именно сейчас должен уйти, это разумеется досадно — каждый хотел бы там остаться подольше. А вот для нас всех вместе, как клубного дома, это замечательно, потому что мы можем многим предложить хотя бы чуточку там поработать. Кстати, там неплохо зарабатывают, это хорошо оплачиваемая работа.
Б.Г.: А другие банки Вам еще не удалось «захватить»?
Вера Хан: Пока еще нет! Мы проводили тут пресс-конференцию и сотрудница банка рассказывала, что все функционирует превосходно, что они уже несколько лет с нами сотрудничают и что наши члены очень надежны. После этого мы получили работу в Паритете, два места в окружном управлении Верхней Баварии и, возможно, будет еще одно рабочее место в начале будущего года. Многие люди и фирмы обсуждают это и видят, что нас можно рекомендовать дальше. Так что теперь все налаживается.
Б.Г.: А эти предприятия, банки… имеется ли какая-либо «экстра-мотивация» для них со стороны города, финансового ведомства? или они идут на это совершенно добровольно?
Вера Хан: Да, это их желание. У них другая философия. Они говорят, что очень хорошо зарабатывают и хотят поделиться частью своих доходов с обществом, со своим окружением. Есть даже такое внутрифирменное положение: каждый сотрудник банка должен один день в году отработать на социальных работах, что-то для общины покрасить, отремонтировать… Как раз это и стало фундаментом для нашего совместного проекта — ограниченная занятость на шесть часов в неделю.
Б.Г.: Ваша модель, как пример для Мюнхена, поистине впечатляет и выглядит заманчивой для повторения и распространения. Тем не менее смотрим: 1986 — клубный дом «Ласточкино гнездо», 1995 — клубный дом «Просвет». Тогда вроде бы на очереди: 2004 — …? Имеется ли этому объяснение?
Вера Хан: О′кей. Есть еще клубный дом «Оазис» в Вайльхайм. А в Мюнхене возникло больше дневных стационаров. Для клубного дома существуют весьма жесткие правила по внутреннему сотрудничеству, точные установки насчет членства, отношений между членами и сотрудниками, предложений по занятости: что следует и чего нельзя делать в клубном доме. По целым таким областям, как рабочие места дополнительного заработка, обслуживаемое жилье, организация досуга… Короче, эти правила детально регулируют все возможное. И если хочешь называться клубным домом нужно стремиться всем этим требованиям удовлетворять.
Б.Г.: Выходит, эта модель не такая уж легкая…
Вера Хан: Нет, не такая уж легкая, это точно. В дневных станционарах же может быть все что угодно. Округом Верхняя Бавария до сих пор строго не предписывается, что там обязательно следует делать. Лишь базовые требования: определенные часы работы, квалифицированный персонал… Что касается трудовой терапии, организации досуга и курсов — это донором детально не прописано. Иное дело — клубный дом. Да и для сотрудников некоторые вопросы весьма непросты. Мне конечно же гораздо легче обо всем договориться в узком кругу команды и объявить: сделать это и это. В клубном доме я должна все обсуждать в группе и спрашивать: что вы об этом думаете?
Б.Г.: Никаких указаний…
Вера Хан: Да! Разумеется, это всегда проще — обходиться без этих демократических структур.
Б.Г.: А кто-нибудь посещает дневной стационар?
Барбара В.: Я была раньше в дневном стационаре.
Б.Г.: Ощущаете разницу?
Барбара В.: Да, несомненно. Здесь больше инициативы для самих членов, больше жизни. Я, к примеру, организовала тут группу по плаванию.
Б.Г.: Г-жа Хан, какие предпосылки необходимы для успешного создания клубного дома? Скажем, активная группа самопомощи или сильная вышестоящая организация, такая как больница, социальный центр, интернат…
Вера Хан: Нужна собственно лишь группа людей, которые скажут: мы считаем эту модель замечательной, мы хотим это сделать. Есть также международная ассоциация — и это что-то! Хотя для некоторых, думаю, это непросто — в первую очередь из-за коммуникации на английском. Не все в дневных стационарах хорошо владеют английским. И в связи с этой интернациональной ассоциацией некоторые говорят: «не позволю предписывать из Америки, что мне делать!»
Но эта ассоциация имеет интернациональный состав. Не только из Америки — там люди из Европы, Канады или Азии. Они действительно пекутся о правах членов. Где бы клубный дом не был — в Москве, в Нью-Йорке или Нью-Дели — повсюду у членов должны быть равные шансы и права. Я считаю это просто великолепным. Ведь речь о людях, о том, как им помочь, как вернуть им способность самим распоряжаться своей жизнью — причем совершенно независимо от какой-либо политической идеологии.
Б.Г.: Что еще следует знать или учесть, чтобы суметь создать настоящий клубный дом? Есть ли некий алгоритм, четкая процедура?
Вера Хан: Сперва нужно провести исследование, как можно привлечь финансирование и где можно найти подходящие для пользования помещения. Каждый случай чем-то отличается. Ситуацию определяют рамочные условия, которые имеются в данном городе или регионе, достаточно ли финансирования, может ли клубный дом поддержать местная профильная ассоциация. Для властей и общин, которые располагают необходимыми ресурсами, конечный эффект существенно дешевле, чем в том случае, когда люди вообще не знают, куда они могут пойти в течение дня и затем оказываются в клинике — этот вариант намного дороже.
Б.Г.: Если где-то в Восточной Европе захотят создать новый клубный дом — у Вас есть желание и время поучаствовать в проекте?
Вера Хан: Да, конечно, я нахожу это захватывающим.
«И это действительно так!» — думал я во время короткой паузы, пока Антония Х. с гордостью и радостью показывала мне «свои» кухню и столовую. Немного позднее меня вели уже Адриан Н. и Петер М. через уютные офисные пространства — повсюду фотографии, картины, доски для объявлений со множеством записочек и приветливые лица.
Б.Г.: В прошлом году здесь в Мюнхене состоялась Европейская конференция клубных домов. Какое значение она имела для Вашей организации и членов?
Вера Хан: Для нас, клубного дома «Ласточкино гнездо», было очень важно суметь организовать эту конференцию в Мюнхене совместно с клубным домом «Просвет», чтобы показать большому европейскому сообществу наши группы м сказать: «Здесь тоже есть два клубных дома, причем одному из них уже 20 лет! Считаем, что мы хорошо работаем и нам есть, что показать.» Многие приезжают из Финляндии, Шотландии, Исландии и говорят: «Ага, тут тоже имеется клубный дом!» Это всегда способствует сотрудничеству, контактам между клубными домами, учит узнавать отдельных людей. На этой конференции, к примеру, услышали, что клубный дом в Лондоне с некоторых пор имеет рабочие места в Парламенте. Это меня очень впечатлило — в Парламенте! Потом я так рассудила — у нас в Мюнхене нет Парламента, он в Берлине. Но у нас есть Округ Верхняя Бавария! И так возникла идея о новых рабочих местах — благодаря конференции!
Б.Г.: Что ожидает Вас в будущем? Ваши ближайшие планы?
Вера Хан: Прямо в данный момент часть нашей команды — одна сотрудница и один член клубного дома — проходят трехнедельный тренинг в Торонто. И я отправляюсь туда на третью неделю. Руководству тоже следует в этом участвовать. Наши коллеги на протяжении двух недель разработали план действий, что можно улучшить и над чем мы хотели бы поработать. Именно это мы и будем там обсуждать по моему прибытию. Одной из целью этого обсуждения является полная поддержка начинаний руководством, а также то, что каждый вовлечен в процесс. А потом, через полгода, приедет пара человек из тренингового центра и посмотрит, что нами действительно реализовано и усовершенствовано. У нас на сегодня три рабочих места, а возможно и четыре. Уже состоялись беседы с городом Мюнхеном. Все больше членов клубного дома говорят: «Да, нам интересна работа» и меня радует то, что я им могу ее предложить!
Б.Г.: Большое спасибо за интервью, г-жа Хан. Желаю Вам и Вашей дружной команде всего самого наилучшего!
Клубный дом «Ласточкино гнездо»
29.06.2007